**
снежинка за снежинкой
достраивают
каменный мост
(Илиева Илиана)

Временный перерыв ли тут у строителей-людей или мост забросили недостроенным? Одна за другой, одна за другой… ложатся снежинки на камень моста, не строя, а именно по-своему достраивая то, что не сделали люди. Как будто так и надо, как будто нет разницы, кто начинает – черные или белые, люди или природа, ветер, камень или снег – все едино, разделение только внешнее, да и она сейчас скрадывается пушистым белым покрывалом.
… А что, если мост этот – действующий, а не брошенный? И снежинки достраивают его, доводя до законченности и цельности в каком-то другом измерении, не определяемом прямой пользой и «пригодностью к эксплуатации»?.. (Вспоминается фраза Басё: «Моя поэзия подобна жаровне летом, вееру зимой – вещь бесполезная».)

**
Рожает в электричке,
на каждой станции меняются
держащие за руку
(Полина Стрижова)

Какое странное, неоднозначное ощущение возникло у меня от этого стиха. И волнение за роженицу – как оно будет, успеет? И чувство – будто это меня держат за руку незнакомые сопереживающие попутчики. И легкие царапки беспокойства – почему же они сходят все, почему никто не останется до самого разрешения, махнув рукой на все свои дела? И радость присутствия при начале такого сокровенного действа. И все же, несмотря на то, что в стихе все меняется (одна за другой станции, люди, одна за другой – схватки…), самое главное – тепло – остается…

**
все короче нити
стареет
кукловод
(Вячеслав Канин)

Мы так привыкли ко вторым, переносным смыслам некоторых слов, что по прочтении этого стиха на ум может прийти какой-то босс или глава мафии или кто повыше… – мол, чем слабее сильнейший, тем на более коротком поводке ему надо держать своих подчиненных или подопечных… А здесь – речь о реальном человеке – кукольнике, который водит на ниточках кукол. Но он стареет, сгорбливается, и если нити, идущие от рук и ног куклы, не укорачивать, то игрушечный человечек будет волочиться по полу. Чтобы кукла оставалась подвижной и «живой», кукольник приближается к ней на длину своих прошедших годов…
К концу третьей строки все отрывистее, суше и короче звучат слова – как приговор, как поступь неизбежного. О том же вроде бы говорит и сближение человека живого и игрушечного, неживого. Но в то же время здесь не ощущается особой трагичности – неотвратимость старения и смерти здесь преподнесена как-то просто и буднично, но эхо от сдержанно пророненных слов оказывается очень долгое – так бывает, когда бросаешь в глубокий колодец камень…

**
бабье лето…
над уличным проповедником
смеются дети
(Влад Васильев)

Кто же приходит к людям и возвещает о мире ином, о лучшей доле и т.п. в тот момент, когда мир этот еще столь хорош и чарующ в своем последнем перед осенними холодами всплеске тепла, цветенье трав, празднестве цвета еще не облетевшей листвы… Да тут еще и дети, эти врожденные оптимисты.
… Взору предстает живописная, чуть ироничная сценка, поданная без капли давления на восприятие читателя, даже с некоторой загадкой-недоговоркой – это принесло приятное чувство маленького открытия.
Присмотревшись, можно разглядеть тонко натянутые связующие ниточки, которые заставляют звучать межстрочное пространство: тепло бабьего лета в первой строке и смех детей в третьей, бабье лето как последний островок сезонной жизни природы и – проповедник как посредник между людьми и «истиной». «Будьте как дети» – приходит на ум под смех детей…

**
В море о камни
Изрезала ноги:
Русалочья бухта.
(Наталия Хараг)

Русалочья бухта… как поэтично звучит. И как хорошо сама форма стиха перетекает в его содержание: не «порезала, поранила», а именно «изрезала ноги» – такое сочетание воспринимается как лиричное, балладное. Сразу вспомнилась сказка Андерсена «Русалочка»…
То, что ноги были поранены не просто в какой-то там бухте, а именно в Русалочьей, сразу выводит конкретное событие за рамки опыта отдельного человека. «Русалочья» прочитывается как культурно-историческая реминисценция, т.е. воспринимается как прием, широко распространенный в класической японской поэзии. Например, у Басё читаем: «Уходящую весну/ В бухте Вака/ Догнал» (Бухта Вака особенно красива весной). Несмотря на то, что в наших хайку подобный прием не слишком распространен (или я просто раньше не обращала внимания), стих воспринимается естественно и легко – именно из-за изящно и лирично исполненной обращенности к Культурному Общему мне захотелось поговорить об этом хайку.

**
поверх голов
в больничное окно
взгляд старика
(Элина Витомская)

Тема детей и стариков – одна из самых частых в хайку, возможно, потому, что сами дети и старики находятся близко к границе между жизнью и смертью. Так и хайку пытается связать мир явленный и сокровенный, мир слов и мир смыслов, извечное и преходящее…
Старик глядит поверх голов в больничное окно, потому что он уже ощущает себя не жильцом этого света? А может, все наоборот: порой именно заболевая и тем самым дистанцируясь от привычной жизни, мы вдруг открываем, что самое главное всегда было перед нами, но мы этого не замечали… Как здорово, что плывут по небу облака, и их можно видеть; как это удивительно, что деревья зеленые и качаются на ветру, а высоко в небе реет бумажный змей… А люди в палате – пусть они говорят о том, о чем говорят или молчат… Объединяет эти два вИденья одно: болезнь, изменившая вектор взгляда человека. Только в одном случае нам может показаться, что взгляд уходит в никуда, а в другом – что человек, находящийся на грани, возможно, жизни и смерти, сейчас принадлежит жизни больше, чем кто-либо…

**
Прозрачная ночь.
Тень окна
На моем теле
(Валерия Крестова)

Удивительное ощущение возникает после прочтения – его даже не хочется облекать в слова, это тот самый случай не просто «недостроенного моста» (статья А.Андреева) хайку, который в принципе можно достроить (с помощью нескольких миллионов снежинок :)), а «моста принципиально недостраиваемого» (статья Д.Кудри) … Светлая ночь, тень крестообразной рамы (да и сами строки образуют крест: свет ночи – тень – светлая кожа в темноте) окна на светлеющей в темноте комнаты девичьей коже… (Мне даже вспомнилась булгаковская Маргарита.) Концентрированный контраст не дает возможности воспринимать ни одно из нарисованного в стихе по отдельности, а только все вместе – это дает эффект неуловимости прямого и осязаемого смысла, ощущения отрываются от кончиков пальцев и уплывают куда-то в пустоту, волнующую и загадочную… Чистая, тонкая, красивая и мистическая картина.

**
лестница на крышу
по ступенькам
первые капли дождя
(Микитюк Константин)

Неожиданность припасена для самого конца – после «вроденичегоособенного». До третьей строки может казаться, что речь идет о человеке или, быть может, кошке. А потом невольно возникает улыбка. – На сухой древесине лестницы крупные капли оставляют особо заметный след – как будто прошел кто-то маленький, многоногий и невидимый.
Я уверена, что тот, чьи глаза увидели это так, как увидели, умеет рассказывать своему малышу замечательные сказки на ночь :)